27 марта 1968 года по плану авиаполка, обеспечивавшего специальную подготовку летчиков-космонавтов, Гагарин должен был выполнить три контрольных полета на "спарке" с проверяющим, чтобы получить допуск к самостоятельным тренировочным вылетам после более чем трехмесячного перерыва. "Нелетная" пауза была связана главным образом с подготовкой дипломной работы в академии им. Н.Е. Жуковского.
Сразу после защиты диплома Гагарин, как и положено, прошел наземную доподготовку к возобновлению полетов, а 13 марта уже поднялся в небо. За последующие две недели он совершил на "спарке" 18 полетов, восстанавливая пилотажные навыки (взлеты, полеты по кругу и в зоны пилотирования, заходы и посадки). Причем не с одним, а последовательно с четырьмя контролирующими летчиками. С ним поднимались в небо капитан, два майора и подполковник — от пилота-инструктора до командира эскадрильи. Его налет за это время составил более девяти часов — квартальная, а то и полугодовая норма для большинства пилотов нынешних российских ВВС.
Окончательный допуск к возобновлению самостоятельных полетов Гагарина должен был дать лично командир полка Владимир Серегин — Герой Советского Союза, отважный и удачливый летчик-штурмовик в годы Великой Отечественной. Он окончил академию Жуковского за 15 лет до Гагарина. Немаловажно и то, что Серегин был ведущим испытателем самолета МиГ-15УТИ, а летной подготовкой первого набора космонавтов руководил уже почти пять лет.
В тот злополучный день полеты чкаловского полка начались с задержкой — ждали, пока сядет тяжелый самолет другой авиационной части, выполнявший специальное задание. Это внесло некоторую нервозность в отлаженный механизм предполетных указаний. В частности, потому, что не было данных от разведчика погоды — он приземлился, когда Гагарин уже выруливал на старт.
Самолет Гагарина — Серегина (бортовой N 18) оторвался от ВПП аэродрома в 10 часов 19 минут. Радиообмен с руководителем полетов вел контролируемый летчик — сам Гагарин. Его голос, фиксируемый на магнитофоне командного пункта, звучал спокойно и четко. Через три минуты он доложил о выходе на рубеж набора высоты и получил разрешение подниматься, как и предусматривалось, до 4200 метров. Еще через две минуты от 625-го — позывной Гагарина — поступило сообщение о выходе за верхнюю кромку нижнего слоя облаков, а еще через две - Юрий Алексеевич доложил о входе в пилотажную зону N 20 и запросил "добро" на работу в ней. Получив разрешение, он дисциплинированно ответил: "Понял, выполняю".
Это было в 10 часов 26 минут...
А всего через четыре (!) минуты Гагарин таким же спокойным голосом сообщил на землю об окончании задания в зоне и запросил разрешения развернуться на курс выхода из нее (320 градусов).
Для руководителя полетов такой запрос был неожиданным. Выполнение всех элементов пилотажа в зоне занимает обычно не менее 20 минут. В предыдущих летных сменах Гагарин выполнил с разными инструкторами уже пять таких полетов.
Но голос Юрия Алексеевича был таким же спокойным (это подтвердят потом и многочисленные экспертизы), как и в предыдущих радиосообщениях. Поэтому руководитель полетов, подполковник по званию, не стал выяснять причину этого несоответствия у двух полковников, Героев Советского Союза, и ответил:
— 625-й, разрешаю.
На что Гагарин с прежней нормальной интонацией сказал:
— Понял, выполняю.
Это оказались последние, зафиксированные технически, слова Юрия Алексеевича.
Столкновение самолета Гагарина — Серегина с землей произошло через 60-70 секунд после этого доклада. По срезу вершин деревьев, направлению оси разброса обломков МиГа и показаниям некоторых стрелочных приборов (отпечатки на циферблатах) было установлено, что истребитель врезался в землю с углом пикирования 50 градусов при скорости полета около 700 км/час и с небольшим правым креном. Скорость снижения в момент столкновения с грунтом была 145 м/с.
Причины катастрофы до сих пор достоверно не установлены. Вероятнее всего, они связаны с характерной неустойчивостью самолета МиГ-15УТИ, который при определенных маневрах склонен сваливаться в штопор. Также сыграли свою роль неблагоприятные погодные условия, данные о которых поступили несвоевременно.
Источник: , "Российская газета" — Федеральный выпуск №3441 от 30 марта 2004 г. В статье также анализируются трудности, с которыми столкнулась комиссия по расследованию авиакатастрофы.
Дополнительно от Генона: